Империи в мировой истории. Власть и политика различий - Джейн Бербанк

организацию и этнические различия с социальной структурой и управлением империей Цин. Маньчжурских знаменосцев отправляли служить в гарнизоны и города, где они жили в поселениях, отличных от ханьских, и получали зерно, оружие, субсидии на личные расходы и содержание лошадей. В то же время знаменосцы должны были поддерживать связь с Пекином; только маньчжурские знаменосцы жили во внутреннем городе Пекина. Перемещение маньчжуров в центры китайских городов привело к вытеснению китайских жителей, и эти преобразования городской жизни сделали новый порядок явным, осязаемым и жестким.

Цинский режим этнического разделения, названный Фредериком Уэйкманом "маньчжурским апартеидом", не был направлен против китайского большинства; он решал конкретную проблему, с которой сталкивались предыдущие китайские правители, а также Османская и другие империи, основанные на военной мощи конфедераций воинов. Как превратить армии, жившие набегами и торговлей за пределами границ, в нехищные и надежные войска внутри империи? Ответ Цин был кочевым, бюрократическим и этническим. Организовав военных в подразделения, которые перемещались по территории империи и содержались за счет императорских грантов, Цин сохранили мобильность своих войск, но при этом привязали их к императору и его двору. Предполагалось, что маньчжурские знаменосцы должны были с юности развивать свои боевые навыки и всю жизнь заниматься военным делом, но теперь они служили целям огромной империи - не только завоеванию, но и расселению, обороне и охране порядка.

Если этническое разделение было направлено больше на контроль над маньчжурами, чем над китайцами, оно также стало частью имперской системы Цин. Маньчжурские знамена и маньчжурская армия были параллельны китайской армии "Зеленый штандарт". Маньчжурские военные и ханьские губернаторы обеспечивали две системы информации и связи с императором и могли шпионить друг за другом. Здесь мы видим еще одну версию дуалистического правления Тамерлана. Параллельные иерархии, основанные на принципе этнического разделения, концентрировали власть в руках императора.

В высших эшелонах бюрократии Цин нашли место и для ханьцев, и для маньчжуров, создав систему параллельных рангов: маньчжур-председатель и ханьский офицер, маньчжурский второй начальник и ханьский второй начальник. Сохранение экзаменационной системы в этих условиях требовало своеобразной программы позитивных действий - подготовительных курсов и благоприятствования при выставлении оценок, чтобы помочь маньчжурам конкурировать с более образованными ханьцами. Поскольку ханьских конкурентов было гораздо больше, чем маньчжурских, система давала привилегии маньчжурам пропорционально их численности, но при этом сохраняла наиболее образованных ханьцев на верхних ступенях императорской службы. Система экзаменов не была единственным путем к власти. Успех в сражении мог быть вознагражден высшими должностями в чиновничьих рядах, и это также было выгодно маньчжурам.

Вселенная Императора

Использование этнических критериев в таких ситуациях было не нарушением равенства - общество Цин было основано на рангах и различиях, - а способом привлечь разные народы под власть императора, использовать и контролировать амбициозных представителей каждой группы внутри императорской администрации. Династии Мин, Юань и более ранние создали прецеденты смешения "чужаков" в Китае - подчинение вождей, которые должны были управлять "своим" народом, использование некитайских администраторов в ханьских районах, продвижение перспективных людей из приграничных районов в бюрократию. Чиновники династии Мин колебались между дихотомическим понятием "мин - китайские подданные" и "ман - чужаки" и более римским представлением о том, что чужаки хотят и могут овладеть китайским укладом. Теории цивилизационной иерархии - с китайцами на вершине, конечно, - описывали различные группы примитивных иностранцев, но Мин без колебаний использовали и вознаграждали отдельных лидеров из некитайских групп.

Одно дело - поощрять чужаков, другое - быть под их властью. Цин разработали тактически блестящее решение этой проблемы. Во-первых, они сыграли на политике различий и установили свой собственный маньчжурский путь. Во-вторых, Цин обратили понятие самобытных культур в свою идеологическую пользу, культивируя императора как защитника всего разнообразного населения Китая. Потомки Хун Тайцзи наделили китайского императора качествами универсального хана, правящего миром народов. Объединенная под руководством императора "семья" сочетала в себе конфуцианский принцип отцовской власти с настойчивым признанием различий между членами семьи.

Несмотря на эту апелляцию к семейным ценностям, Цин не продолжили практику Мин по передаче трона старшему сыну. Подобно Петру Великому, который в 1722 году отменил прежние правила престолонаследия, император Канси взял на себя право самостоятельно выбрать наиболее способного наследника. Возможно, он надеялся защитить с таким трудом завоеванную империю от превратностей наследственности (обычный китайский способ) и опасностей тотальной танистики в евразийском стиле. Обе модели были отвергнуты в пользу суперпатернализма императора, который волен сам называть своего преемника; это позволяло цинским принцам быть начеку, а придворным - причастными к источнику власти. Патримониализм пересекался и с чиновничеством: советы и министерства, окружавшие императора, работали по его прихоти. Цинские императоры уделяли много времени личному общению с подчиненными, написанию писем, чтению и комментированию отчетов.

Как и подобает многонациональному составу империи, заявления Цин записывались как минимум на двух языках - маньчжурском и китайском, а иногда и на трех, включая монгольский, тибетский и уйгурский - тюркский язык с арабской графикой, используемый многими мусульманами Центральной Азии. Помимо публикации "Тайной истории монголов" (1662) и других материалов на монгольском языке, Цин спонсировали публикации тибетской поэзии и религиозных текстов. Император Канси владел маньчжурским, монгольским и китайским языками, а император Цяньлун (1736-95) знал еще и тибетский.

В первые десятилетия своего правления цинские императоры и другие маньчжуры относились к китайской культуре - романам, поэзии и прочему - как с симпатией, так и с опаской. В 1654 году император Шуньцзы, похоже, пошел на попятную в своей поддержке китайского языка, написав: "Размышляя об изучении китайской письменности, я думаю, что это может привести к проникновению в китайские обычаи и постепенной утрате наших старых маньчжурских обычаев". Но эта позиция не устояла. Маньчжуры и китайцы в высших эшелонах власти должны были эффективно общаться друг с другом и с императором. В 1725 году знание китайского языка стало обязательным для всех высших государственных чиновников. К 1800 году двор проиграл борьбу за сохранение маньчжурского языка в качестве разговорного языка знаменосцев, и маньчжурский язык все меньше использовался в культурном мире Пекина. Однако эти постепенные сдвиги не означали конца этнического апартеида, поскольку знаменосцы начали говорить на своеобразном китайском языке с маньчжурским привкусом, который по-прежнему отличал их от других.

Язык был одним из маркеров различий в империи, но прически, одежда и телосложение были другими средствами, с помощью которых непохожесть могла проявляться, навязываться, эксплуатироваться или подрываться. В первые дни после завоевания маньчжуры пытались проводить политику единообразия. Регент Доргон приказал всем китайским мужчинам принять маньчжурскую прическу - бритый лоб и волосы, заплетенные сзади в одну "косу". (Это дало повод для ироничного комментария: